Тектология

ТЕКТОЛОГИЯ СОЦИАЛИЗМА

Костов С.В.

Новосибирский государственный университет

На вопрос, что ожидает человечество в новом тысячелетии, может ответить не религия, не философия, а наука. Только наука, опираясь на практику, может прояснить ближайшее будущее, поскольку она для того и существует, чтобы предвидеть. Разумеется, того, чего не наблюдалось в практике, она предсказать точно не может. Но если ей «в общем известно то, что есть, и известно, в какую сторону оно изменяется», т.е. известна тенденция, то наука не только может, но и «должна сделать вывод о том, что из этого получится. Она должна сделать этот вывод для того, чтобы люди в своих действиях могли с ним сообразоваться, чтобы они не тратили бесплодно свои силы, действуя вопреки будущему, задерживая развитие новых форм, – но чтобы они могли сознательно работать для ускорения и облегчения этого развития» [1]. Короче говоря, способ научного предвидения заключается в выявлении текущих тенденций и экстраполяции их в будущее: предел тенденций и есть суть прогноза. Достоверность предвидения зависит от точности и полноты организационного анализа, положенного в его основу. Для решения подобных задач, включая задачу оптимального мироустройства, и была создана тектология.

Итак, человечество с ядерной дубиной в руках шагнуло в новое тысячелетие. Какие тенденции в его развития наблюдаются? В общем, тенденций много, но по длительности проявления они группируются в два основных комплекса: исторические, или тенденции прошлого, и зависимые от них актуальные, или тенденции настоящего. В виду глобальной пространственной и временной масштабности процессов, которые они характеризуют, эти тенденции более уместно называть мегатрендами.

Первый комплекс составляют основные направления глобального общественного процесса – социогенеза, наблюдаемого в масштабе исторического времени. В таком временном измерении развитие мировой общественной системы направлено в сторону неограниченного роста её численности и влияния на окружающую среду, ускорения темпа внутренних преобразований, усложнения и роста организованности общества, роста сотрудничества и всестороннего освобождения человеческой деятельности.

Второй, зависимый от первого, комплекс составляют актуальные мегатренды, т.е. основные направления глобального социогенеза, наблюдаемого в масштабе актуального времени. К ним относятся основные информационные тенденции, связанные с экспоненциальным ростом производства информации, её доступностью и высокой скоростью распространения; основные демографические тенденции, обусловленные гиперболическим ростом численности населения планеты; основные коммуникационные тенденции, наблюдаемые как возрастание интенсивности и экстенсивности общения, как глобализация мышления; основные энергетические тенденции, характеризуемые стремительным ростом энергопотребления, а также все остальные самые общие тенденции научно-технического развития, связанные с формированием нового состояния техносферы. На данный период самыми общими из них являются: 1) «сознательная борьба за максимальный коэффициент использования всех технических средств и возможностей»; 2) не снижающийся темп роста производства энергии; 3) тенденция к автоматизации и компьютеризации всего производства; 4) смена парадигмы хозяйствования: с региональной, для которой характерна тенденция к автаркии, на планетарную с тенденцией образования прочных взаимодополнительных связей между отдельными региональными хозяйствами; 5) тенденция к научной организации труда в глобальном масштабе, т.е. к рациональному использованию всех имеющихся на планете трудовых ресурсов, как «физически-исполнительских», так и «организаторских»; 6) всевозрастающая коллективизация научно-исследовательской работы, нацеленной на реально-практические перспективы; 7) тенденция к консолидации технариата – «социальной группы, непосредственно развивающей научную технику и естествознание», т.е. «технической интеллигенции», являющейся социальным авангардом тектората – «организаторской интеллигенции вообще»; 8) тенденция к «выработке технической интеллигенцией нового мировоззрения», «тяготеющего к монизму», «научно-практического» и «сознательно-организаторского»; 9) стремление технической интеллигенции «стать классом “для себя”, с особой идеологией, и сделаться самостоятельным, а не служебным организатором общественного хозяйства»; 10) тенденция к росту руководящей роли тектората в глобальном социогенезе, его стихийное пока стремление стать единым руководящим органом во всех сферах человеческой деятельности и ещё ряд тенденций, продолжать который нецелесообразно, т.к. их содержание и характер уже выяснен в достаточной мере [2].

Два комплекса выделенных мегатрендов образуют в совокупности единую и самую общую направленность исторического процесса – тенденцию к коренному преобразованию человечества, которую для краткости удобно назвать омега-тенденцией. Суть этой трансформации в переходе социогенеза из стадии, в которой человечество являлось объектом подбора, в стадию, в которой оно становится активным деятелем подбора, проще говоря, с переходом из стихийной фазы развития общества в сознательную. Экстраполяция омега-тренда в будущее предполагает одну существенную предпосылку: отсутствие внешних и внутренних катастроф, способных нарушить прогрессивное развитие мировой социальной системы. Это означает, во-первых, предположение, что за время экстраполяции не произойдёт никаких космических катаклизмов, а во-вторых, предположение, что человечество закопает в конце концов свою ядерную дубину и в будущем откажется применять и другие подобные орудия самоубийства: всякого рода климатические, геофизические, вирусные, биохимические, генетические, психотронные и другие средства омницида, часть которых наряду с информационными и финансово-экономическими уже практикуется под видом «научного» сокращения населения. Пределом омега-тенденции является интегрированная антропосфера, объединённая в единый «цефалоцентрический» организм [3], который будет играть роль самого эффективного приспособления геосферы к космосу, а пока в этом направлении на всех уровнях антропосферы идут процессы интеграции с образованием единого центра управления.

В структурном отношении антропосфера состоит из трёх комплексов: эйдо-, ойко- и техносферы.

Техносфера (техническая оболочка) – это пограничный периферический комплекс, в первую очередь связанный с биосферой, геосферой и космосом, т.е. ингрессор [4]; а в рамках такой ингрессивной системы, как «природа – антропосфера», это связка [5], представляющая собой «основную из двух сторон производства – техническую», в которой непосредственно протекает «борьба общества с природою». Как первичный производственный комплекс именно техносфера «определяет всё развитие общества» [6].

Следующая за техносферой ойкосфера (экономическая оболочка) – это высокопластичный и сложный централистический комплекс человеческих активностей, взятых во взаимной связи; иначе говоря, эгрессор [7], регулирующий техносферу и в то же время определяемый ею. В ойкосфере общество тоже приспособляется к внешней среде, но не прямо, как в техносфере, а косвенно, «потому что экономический процесс протекает между самими людьми, а не между людьми и природою» [8].

И, наконец, эйдосфера (идеологическая оболочка) представляет собой дегрессивный комплекс [9], организационно закрепляющий высокую пластичность и сложность как технических, так и экономических форм. Это тоже приспособление общества к внешней среде, но «приспособление ещё более косвенное, чем экономика», которое «ещё дальше отстоит от непосредственной борьбы с природою, исходного пункта всего общественного развития» [10].

Экстраполяция научно-технических тенденций, входящих в омега-тренд, раскрывает беспредельные возможности развития техносферы, которые возрастут «в такой колоссальной степени, что физическая энергия людей станет почти несоизмеримо малою по сравнению с этой громадной величиной»: силы природы станут «выполнять для человека исполинскую работу», как «послушные мёртвые рабы, мощь которых растёт до бесконечности», причём таким темпом, что уже в скором будущем даст «действительную власть общества над природою» [11].

Такая мощная и научно-организованная техносфера, в свою очередь, преобразует будущую ойкосферу, изменяя коренным образом все существующие ныне формы сотрудничества, предельное развитие которых, согласно наблюдаемому историческому мегатренду, неизбежно перерастает в коллективизм, т.е. в такое глобально организованное сотрудничество, при котором «всё общество становится одним предприятием». В своём целом будущая система сотрудничества станет «вполне централизованной, но не в том бюрократически авторитарном смысле, который обычно придается теперь этому слову». Наблюдаемый исторический мегатренд – рост сотрудничества – минимизирует энтропийные затраты внутриобщественной борьбы, переориентируя суммарную общественную активность на борьбу с природой. С устранением внутриобщественной борьбы, включая экономическую конкуренцию, все «условия, стесняющие развитие товарищеской формы централизации, отпадают, иерархически бюрократический оттенок в ней неизбежно отмирает, и она выступает в своём чистом виде». В преобразованной ойкосфере вопрос централизации производства – всего лишь «вопрос о наиболее целесообразном распределении наличных рабочих сил и средств производства, т.е. задача научно-статистическая – и только такая», в силу чего «объединяющим аппаратом всей системы производства» будет «статистическое учреждение, в котором непрерывно сходятся и обрабатываются все сведения о количестве рабочих сил и производимых продуктов в различных “предприятиях” и целых отраслях труда». При этом механизм управления трудовыми кадрами очень прост, поскольку «при общем избытке рабочих сил и величайшей их подвижности, при отсутствии всякой социальной градации видов труда как “высших”, более почётных, так и “низших”, или менее почётных, при объективной, т.е. социально необходимой и социально признанной равноценности всякого рода полезного обществу труда, вполне достаточно простого опубликования сведений об излишке или недостатке работников в том или ином пункте экономического механизма, чтобы направлять и регулировать распределение производителей согласно потребности коллектива». То, что в настоящее время «достигается стихийным спросом со стороны рынка», при коллективизме «достигается сознательным спросом со стороны общества»: из подвижной массы в сотни миллионов кадров, которые «время от времени меняют свои занятия, всегда найдутся необходимые десятки тысяч, чтобы пополнить дефицит рабочей силы, обнаруженный в той или иной отрасли». Это возможно только «на высших ступенях научной техники, при огромной сумме прибавочного труда, т.е. свободной общественной энергии» [12]. В развитой системе коллективизма «длина рабочего дня, подобно выбору занятий, из области принуждения переходит в область свободы». Поскольку «труд есть потребность человеческого организма, паразитическое вырождение немыслимо в трудящемся коллективе; указание гигиены, с одной стороны, индивидуальные силы и склонности, с другой, вполне достаточны, чтобы целесообразно определить продолжительность той или иной работы для каждого производителя». Центральному производственному аппарату, т.е. главному статистическому учреждению, «остаётся тогда в этой области учитывать факты, но не предписывать нормы».

Растущее объединение ранее разделённого труда сведёт к минимуму профессиональные различия, при этом техническая специализация переместится с человека на машины; исчезнет «последняя наиболее устойчивая форма специализации – разделение организатора и исполнителя»; все трудовые группировки людей, как уже отмечалось выше, «станут всё более подвижными, всё более текучими», поскольку умственная гибкость и разносторонность опыта трудящихся устранят необходимость «прикрепления определённых лиц к определённой частной работе»; исчезнет анархия, которая ранее разъединяла отдельные предприятия беспощадной конкуренцией; вместо неё на основе научного опыта, трудовой солидарности и общественной собственности на средства производства возникнет «всеобщая, объединяющая организация труда», в которой все работники равноценны «как сознательные элементы единого разумного целого», причём у каждого из них на базе общественно организованного распределения будут «все условия, чтобы с наибольшей полнотой и всесторонностью развить свою трудовую силу и с наибольшей целесообразностью применять её в пользу всех». Всё это осуществится благодаря тому, что производство в целом будет организовано сознательно и планомерно. Таким образом, основной характеристикой будущей ойкосферы будет всестороннее сотрудничество, которое из дифференцированного нынешнего состояния перерастёт в единую на всей планете научно-организованную систему товарищеских связей, т.е. в глобальный централистический коллектив, основанный «на величайшей подвижности его элементов и их группировок, при высокой психической однородности трудящихся как всесторонне развитых сознательных работников» [13].

Естественно, все новые технические и экономические формы будут закреплены в эйдосфере: общественный менталитет поднимется на «высшую степень социальности»; в обществе возникнет самой высокой «степени взаимное сочувствие и взаимное понимание людей»; общественная психология освободится от всякого фетишизма, который будет вытеснен чистотой и ясностью мышления, лишённого всякой мистики и метафизики, в результате чего в общественной жизни исчезнут принудительные нормы [14] и любые другие элементы принуждения, место которых займут нормы целесообразности [15]; жизненные противоречия в обществе перестанут «быть основным и постоянным явлением, но только – частным и случайным», так как «при высоком развитии социального чувства и при таком же высоком развитии познания» будут «легко преодолеваться людьми и без специальных “законов”, принудительно проводимых “властью”». Исчезнет государственная форма, т.е. правовая организация, поскольку принудительные законы перестанут быть необходимы. Распределение труда в мировой социальной системе будет «гарантироваться, с одной стороны, указаниями науки и её выразителей, технических организаторов труда, действующих только именем науки, но не именем власти, с другой стороны, – силою социального чувства, связывающего людей в одну трудовую семью искренним стремлением сделать всё для блага всех» [16]. Таким образом, основной характеристикой будущей эйдосферы станет безраздельное господство норм целесообразности.

Мировая социальная система преобразуется в одно глобальное натуральное хозяйство: между производством и потреблением продуктов будет стоять не рынок, как при нынешнем меновом хозяйстве, – а «только сознательно и планомерно организованное распределение». В таком мировом хозяйстве «с его колоссальной широтой и сложностью системы труда, с его громадной связностью, сближающей и объединяющей опыт самых различных (при одинаковом уровне развития) человеческих личностей», новые силы развития создадут «такой стремительный прогресс, о котором мы не можем даже составить себе точного понятия» и который будет «неизмеримо интенсивнее, чем полустихийный, колеблющийся среди противоречий прогресс нашей эпохи». Это произойдёт вследствие того, что все экономические препятствия к развитию будут устранены в новой общественной системе.

Итак, «высшая мыслимая для нас ступень власти над природою, организованности, социальности, свободы, прогрессивности» – такова общая характеристика будущей мировой социальной системы. Именно отсюда вытекают и все другие черты глобального коллектива: «общественная собственность на средства труда», бесклассовость и «такое распределение продуктов, при котором каждый мог бы в полной мере развивать свою производительную энергию, следуя своему трудовому призванию» [17].

Индивидуалистическая суета сует, с которой связаны громадные и абсурдные по своему существу внутрисоциальные затраты, задерживала развитие мировой социальной системы и, в конечном счёте, мешала успешной адаптации антропосферы к внешней среде, снижая её эволюционный потенциал. При коллективизме же мировая социальная система преобразуется в синергическую систему, т.е. в единый комплекс человеческих активностей, направленных к одной цели. Как известно, энтропийность синергической системы минимальна, поскольку синергия – это такой согласованный комплекс функциональных связей, который при совместных действиях элементов системы увеличивает общий результат до величины большей, чем сумма результатов этих же элементов, действующих независимо. Антропосфера, преобразованная в синергическую систему, будет иметь максимальный коэффициент полезного действия и непрерывно растущий потенциал для дальнейшего своего развития. Раз и навсегда избавляясь от стихийности, иными словами, обретая сознание, человечество превращается в такой глобальный централизованный коллектив, который по своей сути является мировым товариществом [18]. Тенденция к «цефалоцентризму» – это естественный процесс эгрессивной нуклеации в антропосфере, который напрямую связан с комплексом четырёх научно-технических тенденций: формирование технариата, выработка им монистического мировоззрения, его стремление стать самостоятельным классом и, наконец, его стремление стать единым руководящим центром, т.е. возглавить социогенез. Именно технариату выпала историческая миссия быть социальным катализатором кардинального преобразования антропосферы – положить начало коллективистической истории человечества. И тогда всесторонне освобождённый в своей деятельности мировой товарищеский коллектив, не разъединённый частной собственностью, эксплуатацией и классовой борьбой, устремится к «всеобщей конечной цели» общественного развития – к омеге социогенеза, которая означает «максимум жизни общества, как целого, совпадающий в то же время с максимумом жизни его отдельных частей и его элементов – личностей» [19].

Примечания:

1. Богданов А.А. Вопросы социализма. М.: Политиздат, 1990. С. 90.

2. Богданов А.А. Общественно-научное значение новейших тенденций естествознания // Богданов А.А. Тектология. М.: Финансы, 2003. С. 461-462.

3. См.: Разумовский О.С. «Оптимальный социализм»: понятие и модели // Перспективы развития современного общества: Материалы Всероссийской научной конференции. Казань: КГТУ, 2000. С. 97.

4. Ингрессор – периферический комплекс в системе, концентрирующий все основные и первичные связи системы с внешней средой. Например, производящий общественный комплекс в социальной системе.

5. Связка – «особое, третье звено» в любой связи двух комплексов, образованное «вхождением» элементов одного комплекса в другой и связующее их в новую целостность. Такая тектологическая комбинация называется ингрессией, а связь – ингрессивной (Богданов А.А. Тектология. С. 101).

6. Богданов А.А. Наука об общественном сознании // Богданов А.А. Познание с исторической точки зрения. М.: Московский психолого-социальный институт, Воронеж: НПО «МОДЭК», 1999. С. 284-285.

7. Эгрессор – это центральный комплекс в системе с доминирующей тектологической функцией, который имеет преобладающее влияние на другие структурно от него зависимые комплексы (Богданов А.А. Тектология. С. 260).

8. Богданов А.А. Наука об общественном сознании. С. 285.

9. Дегрессор – «ниже организованный, но более устойчивый» комплекс в системе, фиксирующий «выше организованный, но менее устойчивый по отношению к некоторым разрушительным воздействиям» пластичный комплекс. Например, «идеи, нормы, политические учреждения суть дегрессивные комплексы для устойчивой организации живых активностей общества» (Богданов А.А. Тектология. С. 287, 293).

10. Богданов А.А. Наука об общественном сознании. С. 285.

11. Богданов А.А. Вопросы социализма. С. 92.

12. Там же. С. 301-303.

13. Там же. С. 303-304.

14. Нормы принуждения – социальные нормы, служащие для внесения «порядка в дисгармонию жизни, порождаемую стихийным развитием» (Там же. С. 56).

15. Нормы целесообразности – это научно обоснованные нормы, свободные «и от принудительности, и от консерватизма прежних», императивного характера норм принуждения. Например, научно-технические правила, которые «в сущности никого и ни к чему не принуждают, а только указывают наилучшие способы к достижению той или иной данной цели» (Там же. С. 61-63).

16. Там же. С. 95-96.

17. Там же. С. 98-99.

18. Товарищество – оптимальная система сотрудничества, построенная на основе синергии, сущность которого «заключается в единстве цели, свободно, без всякого принуждения поставленной себе людьми и выходящей за пределы личных интересов каждого из них» (Там же. С. 68). Высшей степени своего развития товарищество достигает на стадии сознательного социогенеза.

2006 г.