Тектология

ТЕКТОЛОГИЧЕСКИЙ АНАЛИЗ ТОЛЕРАНТНОСТИ

Костов С.В.

Новосибирский государственный университет

Анализ всего исторически накопленного человечеством опыта позволил А.А. Богданову еще в начале XX в. сделать фундаментальный по своему общенаучному значению вывод: все процессы в мире — организационные. Обобщение этого опыта в виде выявленных единых закономерностей протекания и взаимосвязи всех без исключения организационных процессов дало возможность Богданову не только свести любые научные исследования к всеобщей точке зрения — организационной, но и создать в качестве универсальной методологии всеобщую организационную науку — тектологию. Именно исключительная универсальность познавательных и практических возможностей тектологии позволяет возвести ее как всеобщую «модель постановки проблем и их решений» [1] не просто в ранг научной парадигмы, удовлетворяющей определению Т. Куна, а в ранг общенаучной парадигмы, т.е. метанаучной. А поскольку проблема толерантности является одной из наиболее актуальных во взаимоотношениях между различными культурами в условиях нынешней глобализации, то тектологический анализ этой проблемы в силу вышеизложенного просто необходим. Отсюда и постановка задачи: рассмотреть толерантность в межкультурных коммуникациях с организационной точки зрения и выяснить всю сопутствующую этому явлению атрибутику. Но сначала необходимо определить, что, собственно, подразумевается под термином «толерантность».

Если толерантность понимать как индифферентное состояние системы, при которой она не способна противостоять неблагоприятным влияниям тех или иных факторов среды, то для прояснения ситуации вполне достаточен, например, культурно-исторический подход в рамках парадигмы Н.Я. Данилевского. С этой точки зрения такая толерантность, в частности, Российской цивилизации к факторам культурного воздействия со стороны Западной цивилизации просто гибельна. И вообще, тип культурного взаимодействия Западной цивилизации с другими в парадигме Данилевского — это «пересадка цивилизации», т.е. уничтожение других народов как «сорных трав». Такой способ исторически применяется «распространителями единой общечеловеческой цивилизации», например, англичанами, уничтожившими североамериканскую цивилизацию. И поскольку экспансионизм является одним из атрибутов существования Западной цивилизации, то до тех пор, пока есть куда расширяться, эта «общечеловеческая цивилизация» будет «уничтожать прочие народы» обычным своим методом «пересадки». Причем, помимо радикальных технологий, она практикует и более «мягкие», но цель их одна: «народы и государства, не принадлежащие к общечеловеческому культурному типу, лишать силы противодействия, т.е. политической самобытности (хотя бы то было посредством пушек или опиума, — как говорится: не мытьем, так катаньем), дабы обратить их со временем в подчиненный, служебный для высших целей этнографический элемент, мягкий, как воск и глина, и принимающий без сопротивления все формы, которые ему заблагорассудят дать» [2].

Но приведенная выше трактовка толерантности — очень сильная абстракция, не отражающая в полной мере современные исторические реалии, которым более соответствует понимание толерантности как внутрисистемной способности переносить неблагоприятное влияние тех или иных факторов среды. Именно такая трактовка толерантности принята за основу в данной работе и именно в такой трактовке рассматривается ее роль в общественных процессах «модернизирующихся» обществ.

В парадигме Богданова вся объективная действительность есть борьба организующихся форм. Повсюду идут организационные процессы, будь то природные, общественные, интеллектуальные и т.д. Иными словами, весь мировой процесс понимается как процесс организационный. «Это — бесконечно развертывающийся ряд комплексов разных форм и степеней организованности, в их взаимодействии, в их борьбе или объединении» [3]. Поскольку все условно выделяемые исследователями системы вписаны в окружающую их среду и, к тому же, сами состоят из подобных систем, то дезорганизационные процессы в парадигме Богданова — понятие относительное, так как дезорганизация — результат столкновения разнонаправленных организационных процессов. Проще говоря, если в России наблюдаются какие-либо деструктивные процессы, то это означает, что где-то в мировой среде, или в мировом сообществе, идут за счет российских ресурсов организационные процессы, т.е. часть энергетических, людских, товарных, финансовых, интеллектуальных, информационных потоков, которые участвовали ранее в созидающей самоорганизации Российской цивилизации, теперь перенаправлены из нее в окружающую среду.

С точки зрения тектологии межкультурное взаимодействие — это конъюгация, или соединение различных культурных систем, играющее роль первичного момента, порождающего изменение, возникновение, разрушение и развитие организационных форм, т.е. это основа новой формирующейся объединенной системы. С точки зрения тектологии «всякое образование новых форм основывается на соединении прежних комплексов и всякое такое соединение ведет к образованию новых форм» [4]. Тектологически результаты такой конъюгации могут быть различны. Если она происходит на конкурирующей основе, то цивилизационный вектор целей, т.е. пакет геополитических и культурно-исторических целей, не является общим. Даже в случае их идеального совпадения все равно они различно ориентированы, и поэтому реализация целевого пакета одной цивилизацией означает поражение для другой, т.е. организация одной есть дезорганизация другой. Если же конъюгация происходит на основе сотрудничества по типу равного партнерства или подчинения, то возникает обоюдно организующая связь. Это возможно при совпадении векторов целей, когда активность обеих цивилизаций «имеет одно и тоже по существу направление, ориентирована одинаково, к общим целям» [5].

Например, какой вариант конъюгации Западной и Российской цивилизаций реализуется? По мнению А.А. Зиновьева, первый, поскольку взаимная ориентация векторов целей Западной и Российской цивилизаций противонаправлена. Поэтому в трактовке Зиновьева борьба между этими двумя цивилизациями идет на уничтожение [6]. Если это так, то проблема толерантности при таком варианте культурно-исторической конъюгации приобретает исключительную важность.

Конечно, конъюгация двух систем — очень большое упрощение. В действительности происходит тотальная конъюгация всего со всем: комплексы конъюгируют и по горизонтали (с другими равными по статусу комплексами), и по вертикали (с объемлющими их и с объемлемыми ими комплексами в порядке соподчинения). На примере двух взаимодействующих культур конъюгация происходит и по горизонтали — с другими подобными культурами, и по вертикали — с мировой средой, биосферой и космосом.

Всеобщим формирующим механизмом конъюгирующих систем является ингрессия, что в парадигме Богданова означает «ввод посредствующего комплекса» как «особого третьего звена» между ними [7]. В случае, например, межкультурного взаимодействия на уровне цивилизаций целенаправленная ингрессия коренным образом может изменить суть геополитической борьбы, более того, даже суть исторической эволюции человечества, если «посредствующее» культурное звено преследует отличные от контактирующих цивилизаций цели. Каким путем совершается вхождение такого «посредствующего комплекса» и какие организационные последствия возможны в двух подверженных этой ингрессии системах — эти вопросы напрямую связаны с их внутрисистемной толерантностью. При низкой толерантности организационный процесс разворачивается под управлением комплекса-ингрессора, доминантность которого усиливается, если целевые векторы обеих систем тактически совпадают со стратегической целью ингрессора. Следует отметить, что для ингрессии нет ограничений: вводный комплекс может конъюгировать практически любые системы, как бы они ни были взаимно отличны или «взаимно несовместимы по направлению активностей» [8].

В парадигме Богданова ингрессия — основной тип организационной связи. Соответственно этому основная форма дезорганизации — дезингрессия, т.е. отрицательная ингрессия. По своим тектологическим результатам конъюгация двух систем с помощью ингрессора может быть или полной синергией, когда «практическая организационная сумма» [9] системы выражается формулой «целое больше своих частей», или неполной синергией с частичной дезингрессией, когда «целое равно сумме частей», или полной дезингрессией, когда «целое меньше суммы своих частей». Поскольку любые человеческие объединения, включая цивилизации, имеют встроенные в свои комплексы системы управления, то диапазон тектологических состояний от полной синергии до полной дезингрессии можно интерпретировать как состояния с полной функцией самоуправления, неполной и состояния с потерей функции самоуправления, т.е. с передачей функций управления внешней системе, поскольку тектологический постулат «все процессы организационны» эквивалентен кибернетическому «все процессы управляемы».

Тектологически любая система находится в состоянии подвижного равновесия с окружающей средой, образованном двумя встречными организационными процессами, ассимиляции и дезассимиляции. Тектология легко доказывает, что «действительное сохранение форм» в природе и обществе «возможно только путем прогрессивного их развития», без которого «любое сохранение неминуемо сводится к разрушению». Поэтому «относительную гарантию сохранения» и роста цивилизационной организованности в условиях изменяющейся среды может дать только «возрастание суммы активностей» внутри системы, «перевес ассимиляции» [10].

Организационный механизм, регулирующий потоки ассимиляции и дезассимиляции, в тектологии обозначен как «прогрессивный подбор», который при перевесе ассимиляции, т.е. «увеличении суммы активностей, организованных в форме данного комплекса, при сохранении его структуры, способа организации» [11], называется положительным, а при перевесе дезассимиляции — отрицательным. Организационная диалектика в мире такова, что «положительный подбор увеличивает “количественную устойчивость” форм, накопляя в них активности; при этом он повышает сложность и неоднородность их строения, а тем самым понижает их “структурную устойчивость”, а отрицательный уменьшает количественную устойчивость, последовательно отнимая активности, упрощает строение, изменяя его в сторону однородности, и в результате увеличивает структурную устойчивость» [12].

Стремление к целесообразному балансу между двумя этими видами устойчивости есть единственно возможная стратегия обеспечения устойчивого развития цивилизации в условиях постоянно изменяющейся среды. В таком случае высокую степень толерантности может обеспечить только такой механизм подбора, который позволяет цивилизации как целостной системе развиваться практически в любой среде, имея при этом неизменную тенденцию нарушать свое подвижное равновесие как в сторону роста эффективности своих структур жизнеобеспечения, так и в сторону роста эффективности самого механизма подбора, улучшая при этом избирательность его действия и повышая чувствительность к изменениям внешней среды. Это есть необходимое и достаточное условие для устойчивого развития любой культурно-исторической системы в любой мировой среде.

При этом не следует забывать, что межкультурные контакты в целом регулирует тектологический закон системной дифференциации, действие которого проявляется в том, что мировая среда упрощает, «специализирует» конкретную культурно-историческую систему, в то время как последняя стремится к разнообразию, к многофункциональности. Но поскольку ей все же не удается реализовать все свои функциональные потенции, то механизм прогрессивного подбора вырабатывает в ней своеобразное защитное приспособление против тех специфических условий, к которым она специально не приспосабливалась. Это снижает ее культурный иммунитет, в котором обнаруживается «ахиллесова пята»: любое специфическое приспособление делает ее беззащитной против враждебных ей сил мировой среды, а поскольку полная изоляция от них не удается, то конкурирующие культурно-исторические системы всегда могут привести их в действие в виде целенаправленных ингрессий. Поэтому одна из тектологических задач повышения культурного иммунитета — «преодолеть несовершенство подобных приспособлений, стихийно созданных подбором в ограниченной среде» [13]. Самоорганизация внутренних ресурсов с учетом вышесказанного обеспечивает выживаемость любой культуры, т.е. способность противостоять разрушительным влияниям мировой среды, продолжая свое историческое развитие.

Литература:

1. Кун Т. Структура научных революций. М., 1977. С. 11.

2. Данилевский Н.Я. Россия и Европа. М., 1991. С. 98-99.

3. Русский позитивизм. В.В. Лесевич, П.С. Юшкевич, А.А. Богданов. СПб., 1995. С. 275.

4. Богданов А.А. Тектология: Всеобщая организационная наука. М., 2003. С. 88.

5. Там же. С. 95.

6. См.: Зиновьев А.А. На пути к сверхобществу. М., 2000. С. 628-632.

7. См.: Богданов А.А. Тектология. С. 97-101.

8. Там же. С. 100.

9. Там же. С. 91.

10. Там же. С. 131-133.

11. Там же. С. 331.

12. Там же. С. 332.

2004 г.